|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
(С. Степанов) «Концерт, объявленный на сегодняшнее число, и отмененный до этого, не смотря ни на что, состоится! Билеты почти действительны! Уважаемую публику просим пройти в помещение, чтобы не вызвать смущения от отвращения, засвидетельствовать почтение и начать представление!» Публика рвалась в узкие двери концертного зала. В образовавшейся давке некоторые ловкачи легко перепрыгивали через головы штурмующих. Некоторые пролезали между ног, а иные, использовали стенобитные машины для простоты попадания в помещение. — Чуда! Ч-у-у-да! — Скандировала публика. Предвкушение представления достигло своего апогея. И тогда занавес дернулся, замер на мгновенье и, скрепя механизмами, подался в стороны. Ликованию не было предела. Открывшийся занавес обнаружил подиум, заваленный швейными машинками «Зингер», пустой посудой и стоящим в углу бюстом Жомы Гопова. В середине подиума с ноги на ногу переминалась многочисленная группа артистов в холщовых комбинезонах. Среди них выделялась своим дивным ростом жирная неврубастая баба Сабир Алиевич. — Мулупп Парас! Слова Мышьяка Якоревича Лошакина! «Песня о Родине»! — и на всякий случай пригнулась, закрыв голову руками. — Исполняет Себастьян Педорин, аккомпанирует Лошакин! Родин, сидевший в виповской ложе, откинувшись в кресле, радостно осклабился: — Мне нравится, — одобрил Родин и, махнув рукой, разрешил начинать. В зал полились минорные звуки баяна, но Педорин не шелохнулся и не выказал никакого желания к пению. Вступление пришлось повторить еще раз. Педорин молчал. — Пой гад, убью! — Ласково зашептала Сабир Алиевич и многообещающе показала кулак за спиной. Себастьян стал переминаться с ноги на ногу в такт музыки, имитируя танцевальные па. — Халтура! Деньги назад! Пусть поет! Чуда! — Полетели из зала выкрики опомнившейся публики. Сабир Алиевич заволновалась. Подойдя к Педорину, она грубо вытряхнула его из комбинезона и прокричала в зал: — Хорошо! Не нравится пение — тогда акробатический этюд! А, еще лучше: Зопух станцует матросский танец! Тем более, мы его не просили. — А мне нравится! — Раздался голос из виповской ложи. — Особенно песня о Родине. Напряжение в зале возрастало. — Танцуй, Зопух, худо будет! Зопух не заставил себя долго упрашивать. Лошакин остервенело наяривал на баяне, выводя матросскую мелодию. Зопух зашелся в присядке. Он три раза прошелся по периметру подиума, подбоченясь и яростно стуча ногами. Толпа упрямо безмолвствовала. «Какого рожна им надо?», — вертелось в голове у Зопуха: «Ведь, освистают, закидают, побить могут». Он был недалек от истины. В зале началось брожение умов. Некоторые уже не скрывали своей неприязни к выступающим. На сцену полетели посторонние предметы. С омерзительным чавканьем по спине Зопуха заколотили гнилые помидоры. Согнувшись и прикрывая голову, он бросился за кулисы: — Караул! Концерт оказался на грани срыва. Публика была недовольна. Положение оказалось ужасным. Его решила спасти жирная неврубастая бабба Сабир Алиевич. Переступив с ноги на ногу и заложив руки за спину, она, высоко вскинув голову, и, сначала робко, а потом все смелее и громче, затянула «Дремлет притихший...». И тут же получила свою порцию помидоров. — Чудо! — Неистовствовала публика. — Чудо давай! На подиум упал и раскололся бюст «Жомы Гопова», за ним посыпались швейные машинки «Зингер». Стены помещения сотрясались от присядки стенобитных машин. Да. Чуда в этот раз не получилось, хотя было так близко. А почему? Потому, что Ансамбль мотологической музыки Тайм-Аут в этот раз не приехал! |
ТПП и АК в клубе «Швайн», 2005 год
Поиск по сайту |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Дорогой гобуль (гобулица)! Мы рады видеть тебя на нашем ярком и ослепительном сайте. Желаем тебе получить удовольствие на всех стадиях просмотра. Веди себя достойно: помни, что вокруг одни приличные и культурные люди. |
19872024
С уважением, Ансамбль Тайм-Аут |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|